Катынское преступление в политике Великобритании и США

13 апреля 1943 года немецкое радиовещательное агентство Transocean передало сообщение об обнаружении останков польских офицеров в Катыни. Катынское преступление вошло в международную политическую повестку дня. Поскольку западные союзники не хотели ставить под угрозу свой альянс со Сталиным, они быстро оказались в ловушке собственной политики. Если бы они открыто заявили об ответственности советской власти за Катынь, им бы пришлось публично признаться в своем цинизме. Поэтому у них не оставалось другого выхода, кроме как отмалчиваться относительно этого вопроса и призывать поляков делать то же самое.

            Стабильность антигитлеровской коалиции являлась для англосаксов делом первостепенной важности. Британцы предпочитали хранить молчание даже в кругу своих, о чем свидетельствует отказ поднимать катынский вопрос на заседании Военного кабинета 13 апреля 1943 года.

Черчилль догадывался, что преступление было совершено советскими властями. Встретившись 15 апреля 1943 года с премьером Сикорским, он признался, что, к сожалению, немецкие сообщения, возможно, правдивы. Однако он тут же добавил, что есть вещи, которые не предназначены для обнародования, невзирая на их правдивость. 17 апреля польские власти обратились в Международный Красный Крест с просьбой провести расследование на месте преступления. Но по несчастливой случайности в то же самое время аналогичную идею предложили немцы, и таким образом в МКК поступили сразу два запроса: польский и немецкий. Дипломатическая нота польского правительства, в свою очередь, подготовленная 17 апреля, была передана советскому послу в Лондоне тремя днями позже. Таким образом создавалось впечатление польско-немецкого сотрудничества против СССР, что дало Кремлю повод для агрессивной реакции. Сталин держал ситуацию под контролем как на военном, так и на дипломатическом фронтах и не собирался упускать возможность изолировать правительство Сикорского. В ночь с 25 на 26 апреля СССР разорвал дипломатические отношения с польским правительством в Лондоне, благодаря чему он не только не освободился от обвинений в Катынском преступлении со стороны поляков, но и мог
безнаказанно их игнорировать. Советская власть также убедилась, что антигитлеровская коалиции не в состоянии эффективно ей противостоять, что, несомненно, повлияло в дальнейшем на позицию диктатора в Ялте.

4 мая 1943 года министр иностранных дел Великобритании Иден заявил в Палате общин, что разрыв дипломатических отношений между СССР и Польшей произошел по вине немцев, но не стал вдаваться в подробности катынского дела. Непосредственную причину конфликта он усматривал в просьбе поляков о проведении расследования МКК. Иден не отказался от своих слов даже после прочтения доклада Оуэна О’Мэлли, посла при польском правительстве, не оставлявшего сомнений в причастности СССР к Катынскому преступлению. Иден запретил О’Мэлли обсуждать доклад с посторонними лицами. Со временем с содержанием документа ознакомились все члены руководящего состава Британской империи, включая губернаторов колоний и самого короля Георга VI. Копию получил также президент США Франклин Делано Рузвельт. Никто не спорил с выводами О'Мэлли, но молчание по катынскому вопросу нарушено не было.

ЗНАЕМ, НО МОЛЧИМ

Для Сталина этого было мало, диктатор решил полностью реабилитироваться и наказать виновных. Зимой 1944 года Красная Армия вытеснила немцев из района Смоленска, что послужило поводом для нового пропагандистского штурма СССР по катынскому вопросу. Специальная медицинская комиссия под руководством Николая Бурденко констатировала, что в совершении убийства
виноваты немцы. Для придания правомерности этому тезису Советский Союз пригласил на место группу западных дипломатов и журналистов. Недоверие вызывали попытки завоевать симпатию гостей, которым подавали изысканные блюда и алкоголь. Между трапезами советская сторона представляла собранные медицинские доказательства и допрашивала испуганных свидетелей. Британские дипломаты не принимали участия в этом инсценированном визите.

Пока советская пропаганда громогласно заявляла о вине нацистов, британцы знакомились с правдой о Катыни в тиши своих кабинетов. В феврале 1944 года, по просьбе Черчилля и Идена, О'Мэлли подготовил второй доклад, оспаривающий выводы комиссии Бурденко. К аналогичным заключениям пришел и член парламента, профессор Дональд Сэвори, который опубликовал собственный доклад. Однако в официальную печать вошел третий документ, составленный Бенедиктом Хамфри Самнером и отличающийся наиболее осторожным подходом к вопросу о виновности СССР. Можно смело предположить, что в 1944 году британцы обладали достаточными знаниями, чтобы назвать настоящих виновников преступлений, но они хранили молчание, опасаясь реакции Сталина.

В то время главной целью Лондона в польском деле было достижение соглашения между СССР и правительством Станислава Миколайчика, преемника Сикорского на посту премьер-министра Польши. Кроме того, теперь они были на два шага позади Сталина. Летом 1944 года СССР уже активно формировал подвластное себе польское правительство и имел все меньше оснований обсуждать что-либо с правительством Миколайчика.

Заключительным аккордом участия Лондона в военной истории Катыни стал Нюрнбергский процесс, в ходе которого СССР пытался возложить на немцев вину за преступление, совершенное против польских офицеров. Британцы не участвовали в катынском эпизоде процесса, умывая тем самым руки от возможного обвинения в преступлении невиновных людей. Однако советское обвинение, основанное на принудительных показаниях и сфабрикованных комиссией Бурденко доказательствах, было опровергнуто немецкими адвокатами. Политика Вашингтона по катынскому вопросу во время войны не расходилась с британской позицией. Реляция
подполковника Джона ван Влета, американского военнопленного, который в апреле 1943 года осматривал могилы в Катыни, была утеряна при невыясненных обстоятельствах. Маловероятно, что это было случайностью, ведь доклад указывал на вину СССР.

РАССЛЕДОВАНИЕ КОНГРЕССА США

Когда в 1945 году Вторая мировая война была уже лишь болезненным воспоминаем, американцы с удивлением для себя поняли, что на границе Европы и Азии у них появился могущественный соперник — Советский Союз. Перед лицом послевоенной неразберихи в Европе и кризиса Британской империи им пришлось столкнуться с этим в одиночку. Началась холодная война.

Катынское дело вернулось в международные дебаты. В 1949 году бывший посол США в Варшаве Артур Блисс Лейн и австрийский эмигрант и журналист Юлиус Эпштейн основали Американский катынский комитет, который финансировался за счет пожертвований американской полонии и не получал государственной поддержки. Катынский комитет приложил много усилий для того, чтобы американская элита прониклась информацией о Катыни. Комитет был упразднен в 1951 году, когда к расследованию катынского дела приступили американские государственные органы. Продолжающаяся с 1950 года война в Корее пробудила интерес Вашингтона к положению военнопленных. Учитывая то, что коммунисты повели себя в Катыни в свойственной им манере, то можно было предполагать, что судьба американских солдат в северокорейских лагеря предрешена. В то же время возвращение к катынскому вопросу могло оказаться полезным в советско-американской пропагандистской борьбе. 18 сентября 1951 года Конгресс США создал Специальную комиссию по проведению расследования и изучения фактов, доказательств и обстоятельств массового убийства в Катынском лесу. Ее председателем стал демократ Рэй Джон Мэдден, а наряду с ним в состав комиссии входили демократы: Дэниел Л. Флад из Пенсильвании, Таддеус М. Махрович и Фостер Фурколо из Массачусетса, а также
республиканцы: Джордж А. Дондеро из Мичигана, Элвин К. О'Конски из Висконсина и Тимоти П. Шихан из Иллинойса. Комиссия представляла собой типичный для американского правопорядка орган, завершающий расследование итоговым отчетом и рекомендациями для будущих действий администрации. Ее членами были уроженцы штатов со значительным числом представителей польской диаспоры.

Первое заседание комиссии Мэддена состоялось 11 октября 1951 года в Вашингтоне, где прозвучали показания полковника Дональда Б. Стюарта, который, будучи военнопленным, был доставлен немцами на место Катынского преступления в 1943 году. На втором заседании было заслушано выступление Джона ван Влета, автора известной утерянной реляции о Катыни. Второй тур заседаний проходил в Чикаго, где были заслушаны показания Казимежа Скаржиньского, который в 1943 году находился в Катыни по поручению Польского Красного Креста. В ходе последующих туров показания давали, в числе прочих, генерал Клейтон Л. Биссел и Юлиус Эпштейн.

Зимой 1952 года Комиссия Конгресса обратилась к правительствам СССР, Польши (в Варшаве и правительству в изгнании) и ФРГ с просьбой о помощи в расследовании. Их реакции были предсказуемы. Кремль расценил эту просьбу как «оскорбительную» и отослал конгрессменов к ознакомлению с докладом комиссии Бурденко, экземпляр которого был передан американским дипломатам. Не растерявшись, американцы включили этот доклад в материалы дела, а затем проанализировали содержавшиеся в нем ошибки и противоречия. Коммунисты в Варшаве, не привыкшие к самостоятельности, последовали примеру СССР и отказали в сотрудничестве. Польское правительство в изгнании и власти ФРГ, напротив, были готовы к сотрудничеству с комиссией Мэддена. Первое решилось на такой шаг, поскольку объявление виновных в массовом убийстве было для него особенно важно, а обращение наравне с Варшавой повысило дипломатическое значение правительства в изгнании. В интересах же Западной Германии лежали разговоры с представителями демократических
государств о преступлениях, не совершенных нацистами.

В Европе велись дальнейшие работы. В апреле 1952 года в Лондоне и Франкфурте состоялись очередные заседания комиссии, где выступали свидетели, которые не могли явиться в США ранее. В Лондоне показания дали, в числе прочих, генералы Тадеуш Бур-Коморовски, Зыгмунт Богуш-Шишко и Владислав Андерс. Во Франкфурте, в свою очередь, конгрессмены заслушали показания членов международной медицинской комиссии, исследовавшей окрестности Смоленска в 1943 году, а также Юзефа Чапского, бывшего заключенного Старобельского лагеря и неутомимого искателя польских офицеров в период формирования армии Андерса в СССР.

В общей сложности члены комиссии выслушали показания 81 свидетеля, собрали около 100 письменных заявлений и исследовали 183 вещественных доказательства. Можно сказать, что учитывая отказ СССР и его союзников от сотрудничества, ограниченное количество вещественных доказательств и отсутствие доступа к месту преступления, конгрессмены сделали далеко идущие и точные выводы. Они оценили, что число убитых составляло около 15 000 (хотя в действительности их было около 22 000) и обвинили СССР в совершении преступления. В заключение комиссия рекомендовала администрации президента США передать расследование Катынского расстрела в ООН и привлечь СССР к ответственности за совершенное преступление в Международном суде.

КАТЫНЬ ВНЕ ПЕРЕЧНЯ ПОДЛЕЖАЩИХ РАССМОТРЕНИЮ ДЕЛ

Но рекомендации комиссии не были выполнены. Катынский вопрос, заново поднятый вследствие внутренней политики США и международной ситуации, по тем же причинам оказался вне перечня подлежащих рассмотрению дел. В январе 1953 в должность президента вступил Дуайт Айзенхауер, который обещал своим избирателям завершение войны в Корее. Расследование катынского дела могло этому помешать. Кроме того, 5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин, а новая советская власть во главе с Никитой Хрущевым стремилась, по крайней мере первоначально, к отходу от сталинизма и политики неизбежной конфронтации с Западом. Предпринимая усилия по обеспечению мирного сосуществования, Кремль пошел навстречу Вашингтону.

Можно сказать, что с завершением работы комиссии Мэддена и невыполнением администрацией Белого дома ее рекомендаций, катынская тема в политике западных держав была окончательно закрыта. Параллельно с этим началась история борьбы за память, которую поляки вели и ведут сами.